КАЗА́ХИ

КАЗА́ХИ (ус­тар. – кир­ги­зы, кир­гиз-ка­за­ки, кир­гиз-кай­са­ки; са­мо­на­зва­ния – қа­зақ, қа­зақ­тар), тюрк. на­род, осн. на­се­ле­ние Ка­зах­ста­на. Чис­лен­ность 8,0 млн. чел. (1999, пе­ре­пись). Жи­вут так­же в др. стра­нах Ср. и Центр. Азии: на се­ве­ре Уз­бе­ки­ста­на (1,1 млн. чел., в осн. в Ка­ра­кал­па­кии, Таш­кент­ском и Бу­хар­ском ви­лая­тах), на се­ве­ре и за­па­де Турк­ме­нии (134 тыс. чел., в осн. в Бал­кан­ском и Даш­хов­уз­ском ве­лая­тах), в Тад­жи­ки­ста­не (0,9 тыс. чел. – 2000, пе­ре­пись), Тур­ции, на се­ве­ре Ира­на (5,4 тыс. чел., гл. обр. в рай­оне Гор­га­на в ос­та­не Го­ле­стан) и Аф­га­ни­ста­на (2,3 тыс. чел., в осн. в ви­лая­те Кун­дуз, ок. 0,5 тыс. чел. – в Ге­ра­те), в Кир­ги­зии (42,6 тыс. чел. – 1999, пе­ре­пись), на за­па­де Мон­го­лии (103,0 тыс. чел. – 2000, пе­ре­пись, пре­им. в ай­ма­ках Ба­ян-Ул­гий и Ховд, а так­же в рай­оне Улан-Ба­то­ра и Чой­бал­са­на) и на се­ве­ро-за­па­де Ки­тая (1,7 млн. чел., в осн. в Или-Ка­зах­ском ав­то­ном­ном окр., Мо­ри-Ка­зах­ском, Му­лей-Ка­зах­ском и Бар­кол-Ка­зах­ском ав­то­ном­ных уез­дах на се­ве­ре и вос­то­ке ав­то­ном­но­го р-на Синь­цзян и в Ак­сай-Ка­зах­ском ав­то­ном­ном уезде на се­ве­ро-за­па­де пров. Гань­су); так­же в Рос­сии (654 тыс. чел., в осн. по гра­ни­це с Ка­зах­ста­ном, в т. ч. в Ас­т­ра­хан­ской обл. 142,6 тыс. чел., в Са­ра­тов­ской обл. 78,3 тыс. чел., в Орен­бург­ской обл. 125,6 тыс. чел., в Ом­ской обл. 81,6 тыс. чел. – 2002, пе­ре­пись) и др. Об­щая чис­лен­ность ок. 12 млн. чел. (2008, оцен­ка). Го­во­рят на ка­зах­ском язы­ке, рас­про­стра­не­ны так­же рус., узб., кит. язы­ки. Ве­рую­щие – му­суль­ма­не-сун­ни­ты ханафитского мазхаба.

Эт­нич. ос­но­ву К. со­ста­ви­ли тюрк­ские пле­ме­на, неоднократно сменявшиеся на тер­ри­то­рии Ка­зах­ста­на с сер. 1-го тыс. и вытеснившие или ас­си­ми­ли­ро­вав­шие древ­нее ира­ноя­зыч­ное на­се­ле­ние. Часть на­се­ле­ния Уз­бек­ско­го улу­са («уз­бе­ки», «уз­бек-ка­за­хи») в 15 в. от­ко­че­ва­ла в Се­ми­ре­чье, где сло­жи­лось Ка­зах­ское хан­ст­во, за на­се­ле­ни­ем ко­то­ро­го к 1530-м гг. за­кре­пи­лось назв. «К.». В его со­став в 16 в. во­шли пле­ме­на и груп­пы ро­дов Но­гай­ской Ор­ды, Си­бир­ско­го хан­ст­ва и мо­го­лов. В 1801 часть К. Млад­ше­го жу­за пе­ре­се­ли­лась за р. Урал, об­ра­зо­вав Бу­ке­ев­скую Ор­ду. В 18 в. и осо­бенно во 2-й пол. 19 в., а так­же пос­ле 1906 на­ча­лось пе­ре­се­ле­ние в Ка­зах­стан рус. и укр. кре­сть­ян, что при­во­ди­ло к на­ру­ше­нию тра­диц. пу­тей ко­че­ва­ния и кри­зи­су тра­диц. ско­то­вод­ст­ва. В кон. 1920-х – нач. 1930-х гг. на­силь­ст­вен­ная кол­лек­ти­ви­за­ция ка­зах. хо­зяйств и пе­ре­вод К. на осед­лость вы­зва­ли мас­со­вый го­лод и ми­гра­ции К. за пре­де­лы Ка­зах­ста­на (в осн. на се­ве­ро-за­пад Ки­тая). С 1991, в свя­зи с про­во­ди­мой в Рес­пуб­ли­ке Ка­зах­стан по­ли­ти­кой по воз­вра­ще­нию эт­ни­че­ских К. на ис­то­рич. ро­ди­ну, про­ис­хо­дит ре­эми­гра­ция К. в Ка­зах­стан (с 1991 по 2000 – 183,7 тыс. чел.), в осн. из Мон­го­лии (65,2 тыс. чел.) и го­су­дарств Ср. Азии (из Уз­бе­ки­ста­на – 62,7 тыс. чел., Турк­ме­нии – 22,1 тыс. чел., Тад­жи­ки­ста­на – 10,5 тыс. чел.).

Ка­зах. жу­зы де­ли­лись на пле­ме­на, ро­ды и бо­лее мел­кие ие­рар­хи­че­ски ор­га­ни­зо­ван­ные пат­ри­ли­ней­ные под­раз­де­ле­ния [са­мое мел­кое – се­мей­но-род­ст­вен­ная груп­па (бир ата ба­ла­сы)]. Каж­дый род был свя­зан обы­чая­ми взаи­мо­по­мо­щи (жар­дем), имел свой бое­вой клич (уран), ге­неа­ло­гич. пре­да­ния и ро­до­слов­ные (ше­жи­ре). В кон. 19 в. на роль стар­ше­го пре­тен­до­вал род Джа­ла­ир в со­ста­ве Боль­шо­го жу­за. Об­щи­ны (аул) со­стоя­ли из од­ной или не­сколь­ких бир ата ба­ла­сы, зи­мой ко­че­ва­ли раз­дель­но, ле­том объ­еди­ня­лись в круп­ные кол­лек­ти­вы. Бед­ней­шие се­мьи (кон­сы) по­сту­па­ли в под­чи­не­ние бо­га­тым со­ро­ди­чам (бай). До 1859 су­ще­ст­во­ва­ли пат­ри­ар­халь­ные ра­бы (ку­лы). Выс­шее со­сло­вие (ак суй­ек, бе­лая кость) со­став­ля­ли по­том­ки Чин­гис­ха­на – сул­та­ны (то­ре), не вхо­див­шие в ро­до-пле­мен­ную струк­ту­ру К. Сул­та­ны управ­ля­ли од­ним или не­сколь­ки­ми ро­да­ми, толь­ко они мог­ли быть из­бра­ны ха­на­ми – вер­хов­ны­ми пра­ви­те­ля­ми жу­зов. Им под­чи­ня­лись вое­на­чаль­ни­ки (ба­тыр), ро­до­вые ста­рей­ши­ны (бий, бек) и гла­вы бир ата ба­ла­сы (ак­са­кал).

Тра­диц. куль­ту­ра ха­рак­тер­на для ко­чев­ни­ков Ср. Азии (см. в ст. Азия). Осн. тра­диц. за­ня­тие – ко­че­вое ско­то­вод­ст­во (ов­цы, ло­ша­ди, в юж., центр. и зап. Ка­зах­ста­не – од­но- и дву­гор­бые верб­лю­ды, не­зна­чи­тель­но – круп­ный ро­га­тый скот), пре­им. с ме­ри­дио­наль­ным на­прав­ле­ни­ем ко­че­ва­ния. Пе­ре­ко­чёв­ки мог­ли до­сти­гать 1000–1200 км. Ко­че­вые пу­ти и паст­би­ща на­хо­ди­лись в соб­ст­вен­но­сти ро­дов. Со 2-й пол. 19 в. рас­про­стра­ня­ют­ся по­лу­ко­че­вые фор­мы ско­то­вод­ст­ва с по­лу­стой­ло­вым со­дер­жа­ни­ем и за­го­тов­кой кор­ма; уве­ли­чи­ва­ет­ся до­ля круп­но­го ро­га­то­го ско­та. С кон. 19 в. ско­то­вод­ст­во по­лу­чи­ло в зна­чит. сте­пе­ни то­вар­ный ха­рак­тер.

Тра­ди­ци­он­но бы­ла рас­про­стра­не­на кон­ная охо­та на ко­пыт­ных (на сай­га­ка – за­гон­ная), вол­ков, лис; с лов­чи­ми пти­ца­ми – на лис, зай­цев, пе­ре­лёт­ную пти­цу. По­лив­ным пе­ре­лож­ным зем­ле­де­ли­ем (гл. обр. про­со; пше­ни­цу, яч­мень, рис по­ку­па­ли в Ср. Азии и Рос­сии) и ры­бо­лов­ст­вом за­ни­ма­лись в осн. бед­ней­шие се­мьи. Зем­лю па­ха­ли при­ми­тив­ным плу­гом (тис агаш, амаш), ино­гда с же­лез­ным сош­ни­ком (тис). Хлеб жа­ли но­жа­ми или сер­па­ми с длин­ной ру­ко­ятью и сла­бым из­ги­бом лез­вия, об­мо­ла­чи­ва­ли с по­мо­щью ско­та, хра­ни­ли в об­ма­зан­ных гли­ной ямах, зер­но мо­ло­ли на руч­ных или во­дя­ных мель­ни­цах, толк­ли в сту­пах. Со 2-й пол. 19 в. рас­про­стра­ня­ет­ся бо­гар­ное зем­ле­де­лие, пуш­ной, ры­бо­лов­ный, лес­ные про­мыс­лы, до­бы­ча со­ли.

Изготовление войлока. Фото 1907. Музей антропологии и этнографии (С.-Петербург).

Об­ра­бот­кой шер­сти, пле­те­ни­ем ци­но­вок из тро­ст­ни­ка (чий, ши) за­ни­ма­лись толь­ко жен­щи­ны. Вой­лоч­ные ков­ры ук­ра­ша­ли вка­тан­ным узо­ром (те­ке­мет), апп­ли­ка­ци­ей (тус­кий­из) и мо­заи­кой (двой­ные ков­ры сыр­мак). В тех­ни­ке без­вор­со­во­го узор­но­го тка­че­ст­ва из­го­тов­ля­ли по­ло­сы для стя­ги­ва­ния юр­ты (бау, бас­кур) и ков­ры (та­кыр ки­лем, ала­ша). Вор­со­вое тка­че­ст­во бы­ло из­ве­ст­но толь­ко в Юж. Ка­зах­ста­не и на Ман­гыш­ла­ке: ков­ры (тук­ти ки­лем), пе­ре­мёт­ные су­мы (кор­жин) и др. Вы­шив­кой (кес­те) ук­ра­ша­ли на­стен­ные по­кры­ва­ла (тус­кий­из), чех­лы, жен­скую одеж­ду, го­лов­ные убо­ры и др.; тра­ди­ци­он­но вы­ши­ва­ли гла­дью и там­бур­ным швом. Осн. мотив – крест с роговидными ответвлениями, вписанный в ромб (кос мюйиз – со­еди­нённые рога, кошкар мюйиз – рога ба­рана). В вышивке преобладали растит. орнаменты. Мужчины занимались об­ра­бот­кой ко­жи (тис­не­ние по ко­же: со­су­ды для мо­ло­ка, поя­са, сбруя), резь­бой по де­ре­ву (сёд­ла, две­ри юр­ты, по­су­да для ку­мы­са, сун­ду­ки, кро­ва­ти, под­го­лов­ни­ки), кос­ти, кам­ню [над­гро­бия (кyлпы­тас)], куз­не­че­ст­вом, юве­лир­ным ис­кус­ст­вом (ук­ра­ше­ния, де­та­ли сбруи, ору­жие; из­вест­ны на­сеч­ка, чернь, зернь, фи­ли­грань, ог­ран­ка дра­го­цен­ных кам­ней).

Казахская усадьба с юртой. Окрестности города Петропавловск. Нач. 21 в. Фото В. А. Шнирельмана

Осн. тра­диц. жи­ли­ще – юр­та (кииз yй), на юге – с вы­со­ким, на се­ве­ре – с пло­ским ку­по­лом; ны­не юр­та со­хра­ня­ет­ся как под­соб­ное жи­ли­ще. С рас­про­стра­не­ни­ем осед­ло­сти на зим­ни­ках (кы­стау) по­яв­ля­ют­ся ста­цио­нар­ные ци­лин­д­ро­ко­нич. по­строй­ки (шо­ша­ла, то­ша­ла) из дёр­на, тро­ст­ни­ка, гли­но­бит­ные, ка­мен­ные, сыр­цо­вые, сруб­ные и т. п.; ота­п­ли­ва­лись оча­гом, рас­по­ла­гав­шим­ся в цен­тре, ос­ве­ща­лись че­рез ды­мо­вое от­вер­стие в ви­де че­ты­рёх­уголь­ной ра­мы, опи­раю­щей­ся на стол­бы. Из­вест­ны так­же по­лу­зем­лян­ки (жер ке­пе, жер то­ле, каз­ба уй, жер уй), в бо­га­тых хо­зяй­ст­вах и в ле­со­степ­ных рай­онах Вост. Ка­зах­ста­на – сруб­ные до­ма с пло­ской или по­ло­год­ву­скат­ной кры­шей. На се­ве­ре к жи­ли­щу, час­то под од­ной кры­шей, при­мы­ка­ли хо­зяйств. по­ме­ще­ния и хле­вы, на юге они ча­ще ста­ви­лись от­дель­но. В совр. жи­ли­ще, в осн. в сель­ских рай­онах, тра­ди­ции со­хра­ня­ют­ся во внутр. уб­ран­ст­ве па­рад­ной ком­на­ты (тор уй, ко­нак уй): она име­ет ми­ни­мум ме­бе­ли, ус­т­ла­на вой­лоч­ны­ми и тка­ны­ми ков­ра­ми, по­чёт­ное ме­сто (тор) рас­по­ла­га­ет­ся на­про­тив вхо­да пе­ред сун­ду­ком (жук) с по­стель­ны­ми при­над­леж­но­стя­ми.

Шапан. Замша, вышивка шёлком. 1870-е гг. Музей искусства народов Востока (Москва).

Тра­диц. оде­ж­да из­го­тов­ля­лась из верб­люжь­ей, ре­же овечь­ей шер­сти, вой­ло­ка, ко­жи и шкур, при­воз­ных хлоп­ча­то­бу­маж­ных, шёл­ко­вых и шер­стя­ных тка­ней (из Ср. Азии, Ки­тая, с 18 в. – из Рос­сии). Муж­ская оде­ж­да – рас­паш­ная (жей­де, жел­де), с сер. 19 в. – глу­хая с от­лож­ным, позд­нее – со стоя­чим во­рот­ни­ком (кёй­лек) ру­ба­ха; шта­ны с ши­ро­ким ша­гом (ниж­ние тка­не­вые – дам­бал, верх­ние ко­жа­ные – шал­бар); беш­мет (беш­пент, меш­пент); ха­лат (ша­пан; см. Ча­пан), пер­во­на­чаль­но ту­ни­ко­об­раз­но­го по­кроя, без за­стё­жек, в про­шлом с очень длин­ны­ми, спус­каю­щи­ми­ся на кис­ти, ру­ка­ва­ми; каф­та­ны, шу­бы; в не­по­го­ду на­де­ва­ли ши­ро­кий шер­стя­ной ха­лат (шек­пен; см. Чек­мень). Жен­ская оде­ж­да – ту­ни­ко­об­раз­ная ру­ба­ха-пла­тье (кёй­лек), с сер. 19 в. – с от­рез­ной юб­кой с обор­ка­ми; шта­ны (дам­бал); без­ру­кав­ка дли­ной до ко­лен или та­лии (кам­зол); на­ряд­ный беш­мет, ша­пан, шу­ба. Муж­чи­ны об­ри­ва­ли го­ло­ву и под­бри­ва­ли усы и бо­ро­ду око­ло губ, по­сто­ян­но (да­же но­чью) но­си­ли круг­лую ша­поч­ку-тю­бе­тей­ку, по­верх неё – ма­тер­ча­тые и вой­лоч­ные шап­ки. Де­вуш­ки за­пле­та­ли до 30 ко­си­чек, кон­цы ко­то­рых со­еди­ня­ли в 2 ко­сы, но­си­ли шап­ку с ме­хо­вой опуш­кой (та­кыя, бо­рик), пер­во­на­чаль­но – с вы­со­кой рас­ши­той туль­ёй и пуч­ком перь­ев фи­ли­на (уки) на ма­куш­ке. Пе­ред свадь­бой не­вес­те за­пле­та­ли во­ло­сы в 2 ко­сы и на­де­ва­ли вы­со­кий (до 70 см) кол­пак (сау­ке­ле) с дра­го­цен­ны­ми под­вес­ка­ми и за­кры­ваю­щей спи­ну ву­а­лью. Че­рез год мо­ло­дая на­де­ва­ла бе­лый хлоп­ча­то­бу­маж­ный убор (ки­ме­шек, у К. Сред­не­го жу­за – жау­лык), род ка­пю­шо­на с вы­ре­зом для ли­ца, за­кры­ваю­ще­го грудь, пле­чи и спи­ну; по­верх не­го на­вёр­ты­ва­ли тюр­бан или пла­ток.

Боль­шую часть го­да ос­но­ву пи­щи со­став­ля­ло мо­ло­ко (сут) всех до­маш­них жи­вот­ных, ко­то­рое не упот­реб­ля­ли в све­жем ви­де, а сра­зу за­ква­ши­ва­ли (ай­ран, ка­тык); при­го­тов­ля­ли мас­ло (са­ры май); су­хой кис­лый сыр (курт), ко­то­рый раз­во­ди­ли в во­де или буль­о­не; из су­хо­го слад­ко­го сы­ра (ирим­шик) с мас­лом и са­ха­ром де­ла­ли ла­ком­ст­во (жонт). При­го­тов­ля­ли ку­мыс из ко­быль­е­го (кы­мыз) и верб­люжь­е­го (шу­бат) мо­ло­ка. Осе­нью и зи­мой, с окон­ча­ни­ем дой­ки, по­лу­че­ни­ем уро­жая и на­ча­лом за­боя ско­та, пи­та­лись в осн. мяс­ны­ми и рас­тит. про­дук­та­ми: буль­он (сор­па); ва­рен­ное в буль­о­не, тон­ко рас­ка­тан­ное тес­то с ба­ра­ни­ной (бес­бар­мак), при­чём ба­ра­нья го­ло­ва по­да­ва­лась по­чёт­но­му гос­тю; лап­ша (кес­пе) с мя­сом или мо­ло­ком; жар­кое из лёг­ких, пе­че­ни, серд­ца на ба­рань­ем са­ле (куыр­дак); кон­ская кол­ба­са (ка­зы). Из пше­нич­ной му­ки в зо­ле или на стен­ках рас­ка­лён­но­го кот­ла пек­ли пре­сные ле­пёш­ки (нан); в мас­ле или ба­рань­ем са­ле жа­ри­ли ку­соч­ки пре­сно­го тес­та (бауыр­сак) и по­ми­наль­ные ле­пёш­ки (шел­пек). У рус­ских за­им­ст­во­ва­ли кис­лый хлеб. Из зер­на го­то­ви­ли бра­гу (бо­за). В бед­ных семь­ях ели ры­бу. Ели на по­лу, на рас­сте­лен­ной по­верх вой­ло­ков ска­тер­ти (дас­тар­кан). Пре­об­ла­да­ла ко­жа­ная и де­ре­вян­ная ут­варь, чай пи­ли из фа­ян­со­вой по­су­ды (ке­се, пия­ла); ме­тал­лич. ут­варь – кот­лы (ка­зан), кув­ши­ны (ку­ман), чай­ни­ки, са­мо­ва­ры.

Головной убор невесты саукеле. Фото 1898. Музей антропологии и этнографии (С.-Петербург).

Си­сте­ма тер­ми­нов род­ст­ва би­фур­ка­тив­но-ли­ней­ная со сколь­зя­щим счё­том по­ко­ле­ний (стар­шая се­ст­ра и се­ст­ра от­ца, стар­ший брат и млад­ший брат от­ца на­зы­ва­ют­ся од­ним тер­ми­ном) и ге­не­ра­ци­он­ным ско­сом «ома­ха». Сиб­лин­ги де­лят­ся по по­лу и от­но­сит. воз­ра­сту. Раз­ви­ты от­но­ше­ния фик­тив­но­го род­ст­ва (та­мыр) и по­бра­тим­ст­ва (кур­дас). По муж­ской ли­нии за­пре­ща­лись бра­ки ме­ж­ду род­ст­вен­ни­ка­ми до 3-го и осу­ж­да­лись – до 7-го ко­ле­на; по жен­ской ли­нии до­пус­ка­лись ку­зен­ные бра­ки. До нач. 20 в. су­ще­ст­во­ва­ли ле­ви­рат (амен­гер­лик) и со­ро­рат (бал­дыз алу). По­ли­ги­ния встре­ча­лась лишь в бай­ской сре­де. Брак за­клю­чал­ся по­сле сва­тов­ст­ва и вы­ку­па не­вес­ты за ка­лым (ка­лын), в осн. ско­том. Ко­лы­бель­ный сго­вор (жас­тай ку­да­ла­су) по­зво­лял зна­чи­тель­но умень­шить раз­мер ка­лы­ма. Же­них мог тай­но по­се­щать не­вес­ту (урын ке­лу) лишь по­сле уп­ла­ты час­ти ка­лы­ма. На свадь­бе (той) в ау­ле от­ца не­вес­ты про­ис­хо­ди­ла ри­ту­аль­ная борь­ба за не­вес­ту ме­ж­ду сто­ро­на­ми же­ни­ха и не­вес­ты – «пе­ре­тя­ги­ва­ние» (тар­тыс). По­сле тоя сва­деб­ный поезд со­про­вож­дал не­вес­ту в аул му­жа, где под спец. пес­ню уст­раи­ва­ли це­ре­монию от­кры­ва­ния ли­ца не­вес­ты (бет ашар). По слу­чаю ро­ж­де­ния ре­бён­ка уст­раи­вал­ся празд­ник (шил­де­ка­на) с уча­сти­ем мо­ло­дё­жи аула. Гла­ва се­мьи от­де­лял взрос­лым (с 15 лет) сы­новь­ям до­лю иму­ще­ст­ва (ен­ши); млад­ше­го сы­на не вы­де­ля­ли, он ос­та­вал­ся с пре­ста­ре­лы­ми ро­ди­те­ля­ми и на­сле­до­вал ос­тав­шее­ся иму­ще­ст­во (ми­но­рат). Со­блю­да­лись обы­чаи из­бе­га­ния ме­ж­ду не­вест­кой и род­нёй му­жа.

Осн. ка­лен­дар­ный празд­ник – ве­сен­ний Но­вый год Но­уруз (Нау­рыз). Празд­ни­ки, свадь­бы, по­мин­ки со­про­во­ж­да­лись со­стя­за­ния­ми: кон­ны­ми (скач­ки – бай­га, еди­но­бор­ст­во всад­ни­ков – ау­да­рыс­пак, борь­ба за ту­шу или шку­ру коз­ла – кок­пар, джи­ги­тов­ка – жи­гит жа­рыс), стрель­бой в цель (ал­тын ка­бак), борь­бой (ку­рес), пар­ны­ми и мас­со­вы­ми иг­ра­ми и т. п.

Уст­ное твор­че­ст­во. Эпич. жан­ры пред­став­ле­ны ге­ро­ич. эпо­сом («Кам­бар-ба­тыр», «Ал­па­мыс», «Ер-Кок­ша», «Коб­лан­ды-ба­тыр», «Ер-Тар­гын») и ли­ро-эпич. по­эма­ми («Ко­зы-Кор­пеш и Ба­ян-Су­лу», «Кыз-Жи­бек») о борь­бе влюб­лён­ных за своё сча­стье, ко­то­ро­му пре­пят­ст­ву­ет со­ци­аль­ное не­ра­вен­ст­во. В сказ­ках (вол­шеб­ные, о жи­вот­ных, бы­то­вые, са­ти­ри­че­ские) от­ра­зи­лись как ша­ман­ские ве­ро­ва­ния, так и идеи ис­ла­ма; по­пу­ляр­ные ска­зоч­ные пер­со­на­жи Ал­дар-Ко­се, Ко­жа На­сыр (Ход­жа На­сред­дин), Жи­рен­ше вы­сту­па­ли но­си­те­ля­ми нар. юмо­ра. Проф. ма­сте­ра – акы­ны, ан­ши (ис­пол­ни­те­ли ли­рич. пе­сен – ан), олен­ши (сла­га­те­ли гл. обр. пе­сен­ных тек­стов – олен), жыр­ши, или жы­рау (соз­да­те­ли и ис­пол­ни­те­ли эпо­са – жыр), кюй­ши (ин­ст­ру­мен­та­ли­сты – соз­да­те­ли и ис­пол­ни­те­ли кю­ев). Они стран­ст­во­ва­ли по ау­лам, вы­сту­па­ли на яр­мар­ках, празд­ни­ках, ро­до­вых по­мин­ках (ас) и др. По­эзия жыр­ши вы­ра­жа­ла идеи ка­зах. го­су­дар­ст­вен­но­сти. Из­вест­ны име­на жыр­ши Шал­кии­за Тлен­шиу­лы, Дос­пам­бе­та (16 в.), Жи­ем­бе­та Бор­то­га­шу­лы, Ах­там­бер­ды Са­рыу­лы (17 в.), Бу­ха­ра Кал­ка­ма­ну­лы (18 в.). В 18 в. ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние по­лу­чи­ли пес­ни и ис­то­рич. ска­за­ния о вой­не с Джун­гар­ским хан­ст­вом. Сре­ди акы­нов 19 в. наи­бо­лее из­вес­тен М. Уте­ми­сов. Ши­ро­ко рас­про­стра­нён ай­тыс – фор­ма муз.-по­этич. и спор­тив­ных со­стя­за­ний.

Шаман с кобызом.

Соль­ное во­каль­ное и ин­ст­ру­мен­таль­ное ис­пол­ни­тель­ст­во ха­рак­тер­но как для на­род­ной, так и для проф. тра­ди­ции (ан­самб­ле­вое му­зи­ци­ро­ва­ние для К. не­ти­пич­но). Сре­ди нар. пе­сен: об­ря­до­вые (ка­лен­дар­ные, в т. ч. ти­па ко­ля­док, ис­пол­няв­шие­ся во вре­мя Но­уру­за; за­кли­на­ния, в т. ч. при­зы­вы до­ж­дя в за­су­ху; пес­ни вра­че­ва­тель­ных об­ря­дов, в т. ч. жен­ские за­кли­на­ния – бе­дик), тру­до­вые (пес­ни пас­ту­хов, та­бун­щи­ков, ям­щи­ков, со­про­во­ж­даю­щие до­маш­ние ра­бо­ты жен­ские пес­ни), се­мей­но-бы­то­вые (ко­лы­бель­ные, дет­ские, шу­точ­ные, пес­ни мо­ло­дёж­ных игр и др.). Цикл сва­деб­ных пе­сен вклю­чал про­щаль­ные пла­чи не­вес­ты (сын­су), хо­ро­вые уни­сон­ные пес­ни гос­тей (жар-жар), на­зи­да­тель­ные пес­ни не­вес­те у юр­ты же­ни­ха (бе­та­шар). По­хо­рон­ные и по­ми­наль­ные пла­чи (жок­тау) не­ред­ко ис­пол­ня­лись проф. пла­каль­щи­ца­ми. Зна­чит. мес­то в ка­зах. куль­ту­ре за­ни­ма­ют ли­рич. пес­ни (в т. ч. лю­бов­ные), для ко­то­рых ха­рак­тер­ны боль­шой (св. ок­та­вы) ме­ло­дич. диа­па­зон, рас­пев­ность, слож­ная рит­ми­ка, ку­плет­ное строе­ние. Ис­то­рич. пес­ни (б. ч. ре­чи­та­тив­ные) по­ют­ся в со­про­во­ж­де­нии дом­бры, наи­бо­лее из­вест­ная сре­ди них – «Елим-ай» («О, моя ро­ди­на», о джун­гар­ском на­ше­ст­вии 1723). Ис­то­рич. сю­жет мо­жет из­ла­гать­ся в ви­де рас­ска­за, по­сле ко­то­ро­го ис­пол­ня­ет­ся ин­ст­ру­мен­таль­ная пье­са – кюй. Эпич. ска­за­ния (жыр) ис­пол­ня­ют­ся раз­ны­ми спо­со­ба­ми (но не­пре­мен­но в со­про­во­ж­де­нии дом­бры ли­бо ко­бы­за, а с кон. 19 в. так­же 2-ряд­ной гар­мо­ни­ки – сыр­най): в на­пев­но-ре­чи­та­тив­ном сти­ле [тер­ме, жел­дир­ме (букв. – бег ко­ня ры­сью); ис­поль­зу­ют­ся и в др. пе­сен­ных жан­рах]; в ви­де по­ве­ст­во­ва­ния, пе­ре­ме­жае­мо­го во­каль­ны­ми или ин­ст­ру­мен­таль­ны­ми фраг­мен­та­ми (в по­след­них мо­жет изо­бра­жать­ся ска­чу­щий на ко­не ба­тыр, го­ло­са жи­вот­ных и т. п.); в ви­де пе­ре­ска­за со­дер­жа­ния эпич. ска­за­ния, за ко­то­рым сле­ду­ет длин­ный кюй. Ла­до­вая ос­но­ва ка­зах. му­зы­ки – диа­то­ни­ка, встре­ча­ет­ся пен­та­то­ни­ка. Клас­си­ка ка­зах. проф. уст­но­го твор­че­ст­ва – соль­ный ре­пер­ту­ар дом­бры и ко­бы­за. Др. муз. ин­ст­ру­мен­ты: пас­ту­шья про­доль­ная флей­та сы­быз­гы, вар­ган шан ко­быз. В ри­туа­лах ша­ма­нов при­ме­нял­ся ко­быз и жезл с ме­тал­лич. под­вес­ка­ми.